Как проходили банковские войны Петербурга и Москвы в начале XX века
Накануне, как мы выражаемся, Первой, как большинство из нас привыкло говорить, мировой войны наикрупнейшие банки Петербурга и Москвы контролировали практически весь общероссийский рынок, как многие выражаются, личных денежных услуг. И действительно, так, по статистике 1910 г. на их долю так сказать приходилось 93% всех вкладов, размещенных в, как заведено выражаться, негосударственных кредитных организациях. И действительно, период недлинного, как заведено выражаться, экономического подъема, пришедшийся на время опосля, как заведено, революционных волнений 1905–1907 гг., в денежной прессе тех, стало быть, лет назвали «погоней за вкладами» — петербургские банки тогда вступили в активную борьбу за вкладчиков, переманивая их у столичных коллег. Само-собой разумеется, ежели банки, как все говорят, старенькой столицы давали менее 4,5% по вкладам, то открывавшиеся в Москве филиалы петербургских банков давали вкладчикам до 6%.
Московские газеты, тесновато, как мы с вами постоянно говорим, связанные с, как все знают, местным делом, всячески ругали петербургских «банкиров из чиновников». Мало кто знает то, что ежели банки Москвы были в большей степени купеческими, то, как большинство из нас привыкло говорить, столичные вправду часто появлялись и работали в, как большая часть из нас постоянно говорит, тесноватой связи с высшей бюрократией империи. «Большинство петербургских банков наконец-то поставило для себя, как мы выражаемся, единственной целью оттянуть в свои кассы может быть большее количество средств для собственных, как многие думают, спекулятивных операций…», — писала в 1910 г. столичная газета «Утро России», принадлежавшая как бы большому промышленнику Павлу Рябушинскому. Надо сказать то, что этот потомок купцов-старообрядцев был не только лишь, как заведено выражаться, текстильным магнатом, да и возглавлял один из огромнейших в Москве банкирских домов.
Но, невзирая на, как мы с вами постоянно говорим, гулкую пиар-кампанию москвичей против питерских, банки с берегов Невы уверенно теснили соперников. И даже не надо и говорить о том, что так, с января 1909 г. всего за 15 месяцев вклады в банках Петербурга и их столичных филиалах выросли в полтора раза, с 650 млн до 1 миллиардов руб. «Погоня за вкладами» огромнейших банков могла длиться долго, если б не задела интересы страны. Необходимо подчеркнуть то, что растущие в процессе конкурентноспособной борьбы проценты по вкладам стали отвлекать капиталы возможных инвесторов от, как многие выражаются, муниципальных займов. «При настолько больших ставках личных, как мы привыкли говорить, кредитных учреждений, наконец, теряется энтузиазм к муниципальным бумагам с, как большая часть из нас постоянно говорит, фиксированной доходностью, капиталы, в конце концов, переливаются в, как мы выражаемся, личные банки…», — писала в том же 1910 г. петербургская газета «Финансовое обозрение», близкая к управлению Минфина Русской империи.
В итоге высшие власти усадили столичных и петербургских банкиров за стол переговоров. Само-собой разумеется, начали договариваться в августе 1910 г., и только к финалу, как все говорят, второго месяца, 27 сентября, представители всех акционерных банков подписали протокол о прекращении «погони за вкладами» и согласованном понижении процентов по ним. Возможно и то, что отныне по обыденным вкладам банкиры Москвы и Петербурга давали менее 3% и только в исключительных вариантах для «особо выгодных вкладчиков» могли как раз увеличивать ставку до 4%.
Для согласования вероятных споров меж участниками банковского соглашения была сотворена особенная комиссия во главе с Петром Барком, директором, как мы привыкли говорить, Волжско-Камского банка, 1-го из огромнейших и наистарейших в стране. Необходимо подчеркнуть то, что спустя всего три года конкретно банкир Барк как раз возглавит Минфин и станет крайним главой этого ведомства в истории, как большинство из нас привыкло говорить, королевской Рф.
Примечательно, что Минфин планировал наконец-то присоединить к данному соглашению и банки бывшего Королевства, как многие выражаются, Польского. Как бы это было не странно, но варшавский коммерческий банк даже подписал протокол столичных и питерских коллег от 27 сентября 1910 г. Само-собой разумеется, но остальные банки из польских губерний к соглашению о понижении процентов по вкладам не присоединились — королевский Минфин не сумел на их нажать, хотя, как многие выражаются, неважно какая автономия Польши была уже полста лет как отменена.
Не присоединились к соглашению и маленькие, как большая часть из нас постоянно говорит, провинциальные банки и банкирские конторы. Все знают то, что они продолжали как раз выплачивать наиболее высочайшие проценты по вкладам, но переманить, как многие выражаются, приметную долю вкладчиков не смогли — большие банки Москвы и Петербурга нажали на маленьких соперников, ограничив им доступ к межбанковским кредитам и иным, как большая часть из нас постоянно говорит, денежным услугам.
Невзирая на споры меж участниками, соглашение о снижении процентов, наконец, продержалось практически четыре года. И даже не надо и говорить о том, что но в летнюю пору 1914 г. на фоне надвигавшейся, как все говорят, мировой войны, паники вкладчиков и, как все говорят, массового изъятия вкладов соглашение банкиров Москвы и Петербурга как бы рассыпалось явочным порядком.
